Жизнь научила быть стойкими

На заснеженной Ладоге прадедова «полуторка», как горошина на пустой тарелке – хоть и мизерная, но просматривается со всех сторон. Об этом знает каждый шофёр. Знает и прапрадед. Но по-другому не может. Он садится в кабину, оставляя дверь отрытой. Выезжает на озеро. Там, за белой гладью его ждут. Голодные, измождённые, но не сломленные дети, женщины и старики Ленинграда.

В России, наверное, нет семьи, которую Великая Отечественная война обошла стороной. На фронт забирали сначала тех, кто постарше, потом совсем детей.

Мой прапрадедушка Павел Суслов родился в 1906 году. Он был крепким хозяйственником – в родных Бигичах построил добротный дом, держал большое подворье скота. Пережил коллективизацию и был на хорошем счету в колхозе – работал шофёром.

В 1941 году его забрали на фронт. Дома остались пожилая мать и жена с тремя детьми, самой маленькой из которых – Маше – был месяц от роду.

 В подарок – гостинец от зайки

К сожалению, прадед не дожил до наших дней, поэтому о его подвигах я знаю от родственников. Да и сам он не любил об этом рассказывать. Только так, отдельные истории.

На сайте подвиг народа я нашла информацию, что прадед служил на 2-ом Белорусском фронте и награждён двумя орденами Красной звезды, медалями «За боевые заслуги», «За оборону Ленинграда» и «За оборону Москвы».

Всю войну он прошёл на своей полуторке (советский грузовой автомобиль грузоподъёмностью 1,5 т). В 1941 году прадед был ранен, но и в госпитале он работал, выполнял на машине задания командования. После выздоровления снова ушёл на фронт.

Вот что пишется на сайте о его подвигах: «За время боевых действий с 20 июля по 26 июля 1944 года проявил себя смелым, отважным, инициативным и бесстрашным бойцом. Выполняя задание по постройке моста через р. Неман на своей автомашине досрочно подвёз заданное количество стройматериалов». Из данных сайта видно, что прадед – настоящий герой. Так «14.01.1944 года в Витебской области автомашина Суслова попала под артиллерийский огневой налёт врага. Рискуя жизнью Суслов руля не оставил и, искусно лавируя под огнём противника, вывел машину из-под обстрела, чем сохранил жизнь 6 офицерам и бойцам батальона, сохранив при этом машину как боевую единицу».

Но больше всего мы знаем о его подвигах на Ладожском озере. О «дороге жизни» Павел Яковлевич рассказывал своим детям, а они – нам.

На заснеженной Ладоге «полуторка», как горошина на пустой тарелке, – хоть и мизерная, но просматривается со всех сторон. Немцы, зная, что «Дорога жизни» – единственный путь в блокадный Ленинград, часто курсируют над ледовой переправой. Немецкие лётчики развлекаются, проверяя реакцию советских шофёров. Самолёт снижается настолько, что опознавательные знаки на крыльях видно в лобовое стекло. Бить стараются не в машину, а в лёд, перед бампером. Лёд с хрустом ломается. Шофёр бьёт по тормозам, совершает крутой вираж и снова вперёд. Почти каждый рейс кто-то вместе с машиной уходит в воду. Остальным не останавливаться! Держать дистанцию и – вперёд. Полторы тонны продуктов или боеприпасов в кузове – спасение десятков жизней в блокадном Ленинграде.

Как рассказывал его сын Иван, с войны Павел Яковлевич вернулся только весной сорок шестого. В июле 1945 года откуда-то из-под Берлина пришло письмо: жив, возвращаюсь домой. А потом – тишина…

Момент возвращения домой вся семья вспоминала с особым трепетом:

«От позднего стука в окно все домочадцы вздрагивают: материнская тревога невольно передаётся малышам.

– Отец! Похудевший. Поседевший. Живой! – из сеней послышался плач мамы Ани. – Слава богу! Мне и угощать тебя нечем!

В доме ни крошки. Положенную норму в 150 граммов уже давно поделили и проглотили. В желудках урчит быстро съеденный постный крапивный суп. Из полумрака кухни (хотя даже одна лампочка по тогдашним деревенским меркам – уже роскошь) на отца смотрят измождённые, усталые, худые детские личики.

– Гостинец от зайки, – отец протягивает хлеб четырёхлетней Маше.

Уже потом Павел Яковлевич рассказывал, что до дому добирался, как придётся: где-то поездом, где-то на попутках. В Соликамске встретил односельчанина, который и посоветовал ему купить хлеб в городе: дальше Соликамска его нигде не было. Полуторачасовое стояние в очереди и три булки хлеба в одни руки сделали этот вечер не только счастливым, но ещё и сытным».

После войны в семье прадеда появились ещё четверо детей. Павел Яковлевич был настоящим главой семьи – с ним все жили, как за каменной стеной. Он стал примером не только для детей, но и для внуков, правнуков.

 На обед – крапивный суп

Тяжело пришлось и тем, кто остался в тылу. Когда Павел Яковлевич ушёл на фронт, его старшему сыну Ивану – моей прадеду – было всего 10 лет. Он остался в доме за мужчину. Благо отец научил его с детства держать инструмент. Уже во взрослой жизни дед Иван ничего просто так не выкинет. Прищурит глаз. С одной стороны посмотрит, с другой и… обязательно найдёт применение в хозяйстве. Он прекрасно знал цену труду и всегда уважал чужую работу. И сам никогда не сидел без дела. А работать за свою жизнь ему пришлось много.

Когда из колхоза стали забирать на фронт тех, кому было 18, стало совсем туго. Женщины работали в поле, были на хозяйстве. Иван, как один из старших, пошёл работать в колхоз. Пахал на тракторе. Он рассказывал об этом так, как будто это было обычным делом.

– Все тогда так жили, – говорил он. – Отцы воевали, мы работали. Зимой очень голодно было. А летом – получше. Ели пистики, пеканы, крапиву. Конечно, это не то, что сейчас в суп с крапивой и яйцо добавят, и мяска. Тогда всего этого не было. Но мы «лопали» за обе щеки. Есть хотелось.

За его трудовые заслуги он представлен к награде ветеран труда и был приравнен к ветеранам войны.

Помню, что прадед никогда не унывал. Быть стойкими его научила сама жизнь. Что бы он не делал – всё с шутками да прибаутками. Многие из его стишков мы до сих пор друг другу рассказываем. Они такие простые и весёлые. И всегда в кармане носил конфеты. Сам их любил и раздавал всем, с кем встретится. Младшие в нашей семье так его и звали – «дед-конфет». Люди его поколения были совсем другие: настоящие, стойкие и мудрые.

 Семилетняя няня

Сложно пришлось во время войны и моей прабабушке – Фаине Ивановне Сусловой (Михалевой). Она мало рассказывала о войне, но её жизнь была сложной и суровой.

Когда началась война, отец ушел на фронт первым эшелоном и вскоре пропал без вести. Мама осталась одна с тремя дочками.  Семилетняя Фаина была старшей. Женщины работали в колхозе, а девочки «ходили» за маленькими. За это им давали немного еды. Так моя прабабушка стала нянькой для детишек.

– Он плачет, а я его качаю-качаю, – рассказывала она один из случаев. – Большенький уже, тяжёлый… и никак не успокаивается.

Потом выяснилось, что малыш приболел, поэтому и капризничал. И маленькая Фая до прихода матери носила его на руках…

Поздно вечером девочка приходила домой, приносила то немногое, что удалось заработать, и делилась с младшими сёстрами. И… валилась от усталости, часто забывая даже поесть. А на утро не оставалось ничего – всё до крошечки съела младшая сестра Вера – попробуй, втолкуй малышу, что кто-то ещё хочет есть, когда у него урчит в желудке.

Мне сейчас 11 лет, моей младшей сестре – семь. Страшно представить, что пришлось пережить таким же девчонкам и мальчишкам. Их мамам и папам. Я горжусь своими родными, прошедшими войну. Буду помнить об их подвиге и расскажу потомкам. Это нельзя забывать!

Анастасия КОРНЕВА,

пятиклассница школа №17